Реферат: Богородице-Рождественский Саввино-Сторожевский монастырь
Реферат: Богородице-Рождественский Саввино-Сторожевский монастырь
Богородице-Рождественский Саввино-Сторожевский монастырь
Богородице-Рождественский Саввино-Сторожевский монастырь, находящийся в подмосковном Звенигороде, некогда называли Лаврой, и это многое может сказать о степени его популярности в народе. Он был основан преподобным Саввой – учеником Сергия Радонежского и одним из самых ярких духовных деятелей эпохи национального возрождения.
Саввино-Сторожевским монастырь назван по горе Сторожи, на которой был он основан (сама же гора нареклась так из-за воинской стражи, наблюдавшей с нее за окрестностями), и имени его основателя, одного из первых учеников преподобного Сергия Радонежского (первого скорее не по времени прихода к Троицкому игумену – в списке первой дюжины имени его нет, – а по благочестию). Известно, что еще при жизни преподобного Сергия Савва был духовником Троицкой обители (и, кстати, самого Радонежского чудотворца), а по кончине Троицкого первостроителя, когда преемник его Никон ушел в затвор, именно Савва все шесть лет Никонова молчания нес бремя игуменства в обители преподобного Сергия.
Своим духовником почитали его и вдова Дмитрия Донского Евдокия (незадолго до смерти постригшаяся в монашество с именем Евфросиния), и третий (а по праву престолонаследия второй, ибо первый умер во младенчестве) сын его Юрий (заодно и крестный сын самого преподобного Сергия), ставший по завещанию отца князем Звенигородским. Считается, будто именно однажды упросил преподобного Савву идти с ним в Звенигород освятить княжий дом.
Впрочем, есть и другая версия, согласно которой преподобный Савва и Юрий (Георгий) Звенигородский (в то время человек по нынешним меркам молодой) уже тогда задумали создание в вотчине князя Юрия своего рода Русской Палестины – два с половиной века спустя нечто подобное попытается устроить совсем рядом Патриарх Никон. Как бы то ни было, но преподобный Савва покинул отчую обитель и отправился в Звенигородский удел, взяв с собой Смоленскую икону Божией Матери. И когда присмотрел у впадения речки Разварни в Москву подходящее место, «словно небесный рай, благоухающими насаждено цветами», пал со слезами пред нею и вознес молитву, прося благословения. Здесь в 1398 году и был заложен деревянный храм Рождества Пресвятой Богородицы, с которого началась обитель на Сторожах. Слух о подвижничестве и благочестивой жизни преподобного Саввы очень скоро привлек многих, и когда братии собралось для того достаточно, блаженный Савва завел общежитие.
Князь Юрий помогал обители, и еще при жизни преподобного Саввы воздвигнут был уже каменный собор Рождества Богородицы (1405), впоследствии ставший образцом для каменного Троицкого собора Сергиева монастыря (построенного, кстати, все тем же Юрием Звенигородским). Судя по тому, что ко временам князя Юрия относится и находящаяся неподалеку от города Введенская церковь, очевидно, что молодой князь, руководимый старцем Саввой, намеревался охватить Звенигород «поясом Богородицы». Ныне ничего неизвестно о храмах, составлявших этот «Звенигородский пояс», но велика вероятность, что они были деревянные и просто не сохранились до наших дней: слишком много разрушений выпало на долю удела.
Преподобный Савва достиг глубокой старости, не изменив уставного правила. Изнурив тяжкими подвигами свою плоть и заболев, он почил о Господе 3 декабря 1407 года, перед кончиной наказав братии блюсти чистоту телесную, братолюбие и смирение, подвизаться в посте и молитве, после чего преподал всем мир и целование. На погребение его собрались почти все звенигородские жители, князья и бояре. Рака с мощами блаженного была поставлена в построенном им Рождественском соборе.
Князь, лишившись духовника и наставника, продолжал посещать обитель и всячески ей помогать. Роль Звенигородского князя в русской истории гораздо больше, чем принято думать: достаточно сказать, что изображение тезоименитого своего святого Георгия Победоносца первым на своих монетах начал печатать именно он. Умер он в 1434 году, успев перед своей загадочной смертью занять (после смерти старшего брата и согласно завещанию отца) и великокняжеский престол (что, скорее всего, и послужило причиной его неожиданной кончины после трехмесячного правления).
Каждый новый хозяин Звенигородчины старался подтвердить жалованные грамоты, данные монастырю князем Юрием, да и от себя выказать почтение. Андрей Васильевич и давал ему грамоты, и разрешал споры монастыря касательно владения отчинами. Не отставали и княжьи жены: вдова Василия Темного Мария Ярославовна в 1462 году подарила «на помин души» супруга Василия и сына Юрия сельцо Шульгино с деревнями и угодьями.
Монастырь постепенно улучшался, получая все больше средств. Усердие князей и бояр к обители особенно увеличилось после известий о чудотворениях преподобного Саввы.
В середине XV века было первое явление преподобного игумену сторожевскому Дионисию: во сне предстал ему преподобный Савва, повелев написать на иконе свой лик. Игумен Дионисий сам был живописец, и, написав образ Саввы, поставил его в церкви. С этих пор у гроба преподобного начали происходить многие исцеления. Вероятно, тогда и стали чтить память первостроителя Сторожевского, призывая его в молитвах.
В XVI веке известность монастыря росла, на богомолье сюда приходили самодержцы, а князья обогащали его вкладами. В это время в монастыре была уже многочисленная братия (при Иоанне Грозном – больше семидесяти иноков).
XVII век явился веком славы Сторожевскаго монастыря, особенно после обретения нетленных мощей преподобного Саввы. Однако в начале этого столетия, в период Смуты, обитель изрядно натерпелась от насилия и хищничества иноплеменников, окружавших Лжедмитрия I. В 1606 году, когда Лжедмитрий был в селе Вяземы, в монастырь проник отряд поляков, разорив и попалив обитель и приписанные к ней деревни, а также захватив казенные деньги, лошадей и хлебные запасы. Тогда затерялись и некоторые грамоты, жалованные от прежних князей. Царь Василий Иванович Шуйский, узнав из челобитной игумена о разграблении обители и ее вотчин, в 1607 году освободил монастырские села и деревни от платежа ямских денег на один год.
Царь Михаил Федорович Романов уже в первый год своего правления (1613) направил Саввинскому:
"Простому, по не без изящества дворцу царя Алексея Михайловича присуща скорее легкость, нежели величавость"
монастырю грамоту, по которой, в связи с разорением «от литовских людей», велено было не брать с монастырских товаров пошлин при их перевозке по реке Москве.
При Михаиле Федоровиче обитель с каждым годом все более процветала. Государь часто ездил сюда на богомолье, жаловал монастырь грамотами и вкладами. На колокольне было три колокола с именем царя Михаила: один, вседневный, отлит в 1636-м, а два другие – в 1620 году.
Время правления царя Алексея Михайловича (вторая половина XVII века), которое называют «золотым веком русского благочестия», оказалось добрым и для обители преподобного Саввы. Усердием государя монастырь быстро залечил раны, нанесенные ему Смутным временем, и всего за несколько лет превратился в один из самых многолюдных, богатых и почитаемых на Руси. Восстановление и украшение обители государь начал с древнего Рождественского собора, где под спудом почивали честные мощи основателя – преподобного Саввы, игумена Сторожевского, Звенигородского чудотворца.
По завершении работ в соборе, в 1650 году, появился царский указ о начале в монастыре большого строительства. Всего за шесть лет вокруг древнего собора сформировался новый, удивительный по своей красоте и гармоничности, архитектурный ансамбль, в котором каждое здание заняло свое, только ему предназначенное, место. Территорию монастыря полностью перепланировали, увеличив почти вдвое (частично засыпали и овраг, некогда разделявший две вершины горы Сторожи). Обитель состояла теперь из двух дворов, парадного и хозяйственного. Центром парадной части (и всего ансамбля в целом) осталась древняя святыня монастыря – собор Рождества Пресвятой Богородицы. Он, как и прежде, занимал самую высокую точку рельефа. Все остальные здания, обращенные фасадами к собору, расположились ниже по склону холма. Хозяйственные помещения были сосредоточены в северной части, за звонницей и Трапезной палатой, и не мешали лицезрению соборной площади. Почти все это сохранилось до наших дней. Исчезли лишь больничные палаты, от которых осталось единственное описание, сделанное Павлом Алеппским. Судя по нему, устроены они были как «монастырек в монастыре»: с особыми воротами, многочисленными кельями и со своим храмом – церковью во имя святого Иоанна, сочинителя «Лествицы, или Скрижалей духовных».
Саввино-Сторожевский монастырь сочетал в себе живописность с рациональным использованием рельефа местности. Павел Алеппский сравнивал его с обителью преподобного Сергия: «Монастырь святого Саввы меньше Троицкого, но построен по его образцу. Как тот я назвал бы женихом, так этот – невестой, и поистине это так, как мы видели своими глазами».
В 1652 году в монастыре произошло величайшее событие – были обретены нетленными мощи преподобного Саввы. Согласно монастырскому преданию, обретению мощей предшествовало чудесное спасение царя во время охоты самим преподобным Саввой. Алексей Михайлович в одно из своих посещений монастыря ходил на охоту в окрестные леса. Когда свита рассеялась по лесу для отыскания медвежьего логова и он остался один, из лесной чащи на него внезапно выскочил медведь. Безоружный царь был обречен на верную смерть, но явился около него старец, после чего зверь бежал. Спрошенный царем старец ответил, что его зовут Саввою и он инок Сторожевской обители. Меж тем вернулись некоторые из свиты, и старец пошел к монастырю. В обители Алексей Михайлович узнал, что в монастыре нет ни одного монаха с именем Савва, зато, взглянув на образ преподобного, уразумел, что это был сам преподобный. Тогда царь велел отслужить молебен и освидетельствовать гроб для приготовления святых мощей преподобного Саввы к торжественному открытию. 19 января 1652 года, после 245-летнего пребывания под спудом, честные мощи преподобного Саввы были торжественно извлечены из земли и положены в дубовую раку на солее у южных алтарных дверей Рождественского собора.
После этого усердие Алексея Михайловича к обители усилилось настолько, что по своей ревности он не позволял никому другому делать в монастырь никаких приношений. Ему казалось, что дары других служили бы доказательством недостатка его собственных щедрот.
Государь не только заново благоустроил любимую обитель, но и наделил ее особыми правами. Монастырь стал «собственным государевым богомольем», а около 1652 года получил, первым из русских монастырей, статус Лавры. При царе Федоре Алексеевиче он звался «комнатным государевым» и сохранил все преимущества. Для царей Ивана и Петра Алексеевичей, царевны Софьи и царицы Натальи Кирилловны Саввин монастырь стал не только местом богомолья, но и убежищем во время первого стрелецкого бунта 1682 года.
Расцвет монастыря при первых Романовых сменился экономическим упадком в XVIII веке (тогда и утрачен был титул Лавры), однако в XIX столетии обитель снова поднялась и к 1917 году была одной из самых благоустроенных и обеспеченных в России. В сентябре 1898 года Саввино-Сторожевский монастырь торжественно отпраздновал 500-летие своего основания. Сюда прибыл крестный ход со святынями Троице-Сергиевой Лавры. Среди многочисленных паломников были митрополит Московский Владимир (Богоявленский) и великий князь Сергей Александрович с супругой Елизаветой Федоровной.
После октябрьского переворота, в мае 1918 года, новые власти реквизировали часть имущества обители, из-за чего случился вооруженный конфликт. Наместник монастыря Макарий и духовник отец Василий предстали перед ревтрибуналом и были приговорены к бессрочному заключению. Год спустя кощунственное вскрытие мощей преподобного Саввы (один из богоборцев даже плюнул на череп преподобного) вызвало новые протесты братии и мирян. Последовали новые аресты, святые мощи конфисковали (часть их все же удалось спасти), а монастырь закрыли, устроив там сначала концлагерь, а потом колонию для беспризорников. За 20-е годы XX века отсюда было вывезено 20 пудов серебряной церковной утвари, почти все иконостасы (для смывания золочения), больше тысячи комплектов облачений XVIII–XIX веков и старинные колокола.
Удивительно, но при столь варварском отношении почти не пострадал архитектурный облик обители. Во время Великой Отечественной войны на монастырь не упал ни один снаряд, хотя передовая была лишь в трех километрах от него.
22 февраля 1995 года Священный Синод благословил начать возрождение обители преподобного Саввы.
Сведений о последнем перед закрытием Саввино-Сторожевской обители ее настоятеле мы имеем очень мало. Неизвестна даже точная дата его рождения, да и окончание его жизни скрыто от нас. Впрочем, все относительно, и имя его легко найти в первом томе «Архипелага ГУЛАГА» Александра Солженицына.
Иван Фиргуф родился в Риге, в семье доктора, в 1868 году. Происходил из обрусевших немцев. По окончании кадетского корпуса был выпущен офицером в прославленный лейб-гвардии Кексгольмский полк. Служил в военном ведомстве в Варшаве. В 1892 году в возрасте 24 лет вышел в отставку, отрекся от имущества в пользу бедных и поступил послушником в Гефсиманский скит. В 1896 году принял постриг с наречением именем Иона. После года иночества в Гефсиманском скиту его определили казначеем в Зосимову пустынь, где подвизался около шести лет. А в 1903 году по воле великой княжны Елизаветы Федоровны был командирован на Дальний Восток, где шла русско-японская война. В 1905 году отца Иону наградили орденом святой Анны III степени. По окончании «военного послушания», в 1905 году, он вернулся в Зосимову пустынь в прежней должности.
И 1909 году иеромонах Иона переведен помощником эконома (а с 1914 года и экономом) в Троице-Сергиеву Лавру, где и оставался до марта 1917 года, когда по приказу местного комиссара был направлен в Гефсиманский скит без права выезда.
С очередной сменой власти, случившейся в октябре 1917 года, исполнял обязанности священника при женской общине «Отрада и утешение» на станции Лопасня Серпуховского уезда (ныне город Чехов). В конце августа 1918 года принял заведомо гибельную должность наместника Саввино-Сторожевского монастыря (к тому времени предыдущий наместник уже находился в заключении).
Время для игуменства бывшему офицеру выпало тяжелейшее. Монахи не получали продовольствия, жили на денежные подаяния и хлеб, которые приносили в монастырь прихожане. Все хозяйство было у монастыря отобрано, формально иноки считались еще владельцами монастырских зданий, но только находившихся в стенах самой обители. Осенью 1918 года в монастыре находилось около 50 монахов и послушников, но к голодной весне 1919 года их осталось чуть больше десятка человек.
17 июня 1919 года игумен Иона был арестован, чему предшествовали весьма драматические события. При вскрытии 19 марта мощей преподобного Саввы духовник обители черомонах Савва (Борисов) увидел, как один из депутатов Звенигородского уездного совета (принявшего решение о вскрытии) несколько раз плюнул на череп преподобного Саввы. Отец Иона, внесший святые мощи в алтарь, в этот момент отсутствовал, будучи вызван для осмотра раки преподобного. Некоторые другие члены совета вели себя в алтаре не менее нагло. Когда святые мощи вновь поместили в раку, безбожники сами разложили их так, «чтобы посмешнее выглядели», и запретили что-либо менять.
Несколько дней спустя в Москву, в наркоматы внутренних дел и юстиции, было направлено письмо-жалоба с просьбой прекратить безобразия. Его подписали 113 человек, среди которых были монахи обители и местные жители (почти всех их в дальнейшем ожидала страшная участь). Но ничего не помогло: уже 5 апреля мощи преподобного вывезли из монастыря.
15 апреля несколько прихожан отправились в Москву к профессору церковного права Н.Д. Кузнецову, бесстрашному защитнику церковных святынь. На следующий день в Совнарком было подано заявление с протестом по поводу увоза святых мощей и просьбой произвести дознание и привлечь виновных к ответственности. Заявление завершалось кратким объяснением со ссылками на святых отцов, что под святыми мощами подразумеваются любые останки (не только нетленные) и поэтому борьба большевиков против так называемого церковного обмана нелепа.
Вести следствие поручили следователю Наркомюста Шпицбергу. Этот специалист по борьбе с религией, открыто подтасовав показания свидетелей и, видимо, не побрезговав физическим воздействием, перевернул дело с ног на голову: одинаковыми штампованными фразами свидетели отказывались от своего апрельского заявления и по большей части признавали, что никаких кощунств не было. Игумен Иона направил из Таганской тюрьмы обширное заявление в трибунал, в котором разоблачал лживые показания, сфабрикованные Шпицбергом.
Страницы: 1, 2
