Реферат: Искусство в ХVIII веке в России

Реферат: Искусство в ХVIII веке в России

ФЕДЕРАЛЬНОЕ АГЕНТСТВО ПО КУЛЬТУРЕ И КИНЕМАТОГРАФИИ

ТАМБОВСКИЙ ФИЛИАЛ

Федерального государственного образовательного учреждения

высшего профессионального образования

«Московский государственный университет культуры и искусств»

(Тамбовский филиал ФГОУ ВПО МГУКИ)

Кафедра гуманитарных дисциплин

Татьяна Юрьевна Козулькова

ИСКУССТВО В XVII В. В РОССИИ

Реферат

Студентка группы 1С

заочного отделения.

Научный руководитель:

канд.филос. наук, доцент

Ю.А.Сергеев

Тамбов 2007

СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ

1.         ЦЕРКВИ И МНОГОШАТРОВЫЕ ХРАМЫ

2.         УБРАНСТВА ДВОРЦОВ

3.         НОВЫЕ ТЕНДЕНЦИИ В ИСКУССТВЕ К СЕРЕДИНЕ СТОЛЕТИЯ

      3.1 Зодчество

      3.2 Живопись

4.         ДВОРЦОВАЯ КУЛЬТУРА

5.         «НАРЫШКИНСКИЕ» ПОСТРОЙКИ

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ

ВВЕДЕНИЕ

Семнадцатый век в истории России отмечен бурным ростом городов, развитием промышленности, внутренней и внешней торговли, которая ведется со странами Запада и Востока, интенсивным освоением богатств Севера, Сибири и Дальнего Востока. Наряду с ростом государства, сложением бюрократического аппарата управления, укреплением позиций класса служилых людей-дворянства, идет процесс классового расслоения общества, закрепощение крестьянства, обнищание городских низов. Это время отмечено целым рядом городских бунтов и крестьянских восстаний, из которых самыми крупными были выступления под руководством Болотникова и Разина. В «бунташный» ХVII век все выступления народа были направлены не против царя, а против чиновничества, «властителей» и их «насильств». В сознании широких народных масс царь стоит над государством, к институтам которого теперь причисляется и церковь. Он представляется символом высшей справедливости, благого начала, его сан окружается ореолом святости, сам образ царя приобретает сказочные черты. Жизнь царского двора кажется подчинен­ной иным закономерностям, чем повседневная жизнь общества, которая в ХVII веке привлекает к себе все большее внимание писателей и художников. Религия постепенно утрачивает характер универсальной мировоззренческой системы, незаметно превращаясь в свод нравственных правил и норм. Наряду с книгами Священного писания, житиями, богословскими трактатами появляется большое число книг нравоучительного содержания, оригинальных и переводных, вроде «Великого зерцала примеров», обогащенного на русской почве фольклорным материалом. Создаются сатирические произведения, такие, как «Калязинская челобитная», в которых критикуются нравы монашества, купечества, дворян-нуворишей. Традиционные жанры и формы литературы и искусства обогащаются за счет усиливающегося влияния народного творчества. Складывается своеобразная культура посада, отличающаяся как от официального придворного, так и от крестьянского, чисто фольклорного искусства. На протяжении всего ХVII века идет процесс все большего обособления разных культурных пластов и одновременно их постоянного взаимовлияния.

ЦЕРКВИ И МНОГОШАТРОВЫЕ ХРАМЫ

На искусство первой половины столетия оказывают еще очень сильное влияние традиции архитектуры и живописи предшествующей эпохи, идеи и вкусы, культивиру­емые при дворе вновь избранного царя Михаила Федоровича.

После «Смуты» одной из первых каменных построек стала церковь Покрова в царском селе Рубцове, возведенная в 1619-1625 годах в честь освобождения Москвы от поляков. Одноглавый храм с двумя приделами, поставленный на высокий подклет и увенчанный пирамидой кокошников, почти точно воспроизводит формы храмов годунов­ского времени-старого собора Донского монастыря 1593 года, церкви в Хорошеве. От образцов предшествующего времени эта церковь отличается заметным увеличением числа декоративных деталей. Храмы, аналогичные московским постройкам конца ХVII века, строятся и в других городах. В 1620-1622 годах богатый ярославский купец Надей Светешников строит церковь Николы, которая своим планом, пятиглавием, высоким подклетом и приделами сходна с церковью в Вязёмах. Новым здесь являются богато украшенные крыльца, пояса из «ширинок», измельченные членения фасадов, увеличивша­яся массивность стен. В зодчестве первой половины ХVII века вместе с усиливающейся декоративностью усложняется композиция объемов, планировка храмов, каждый раз приспособляемые к уже сложившейся городской застройке, к ритму повседневной жизни горожан. Растет число приделов, в которых совершаются частные службы-требы: крещение, венчание, отпевание умерших. Все чаще в одном храме устраиваются теплая зимняя и холодная летняя церковь. Увеличивается ярусность за счет галерей и высоких всходов с крыльцами. Шатровый храм, выстроенный князем Д. М. Пожарским в его подмосковной вотчине Медведкове во второй четверти XVII века, имеет подклет с теплой церковью, о чем напоминают главы, поставленные над нижним выдвинутым ярусом апсид.

  Наряду с традиционными шатровыми храмами строятся многошатровые храмы.

Среди них одной из первых была трехшатровая трапезная церковь в Алексеевском монастыре в Угличе 1628 года. За красоту церковь получила название "Дивная». Утрачивая свое первоначальное смысловое значение «сени» над освященным местом шатер превращается в универсальную декоративную форму венчания. Шатрами теперь завершают не только основной объем храма, но и колокольни, крыльца, проездные ворота. В 30-40-е годы XVII века наряду с открытыми световыми шатрами появляются глухие, ложные шатры. В церкви Рождества Богоматери в Путинках в Москве lб49-­1652 годов три глухих граненых шатра основного объема сочетаются с небольшим шатром над колокольней и шатром, поставленным над световым барабаном придела. Каменные, как бы резные блоки приделов, колокольни, трапезной, шатрового крыльца так по-­разному ориентированы по отношению друг к другу, соединены в такую живописно­асимметричную «хоромную» композицию, так активно вдвинуты в пространство улицы, что зрительный переход от одного объема к другому неизбежно влечет глаз в глубину. Пространство естественно и легко входит через открытые широкие арочные пролеты крыльца внутрь храма, постепенно, как по спирали, заполняя, его маленькие, по-домашнему уютные помещения-келейки, как бы согревается в них, одухотворяется и вновь напоминает о себе, открываясь в высоких ажурных аркадах звона колокольни. О жизни, движении внутри храма напоминает ритм многочисленных арочек, филенок, кокошников, фронтончиков, кружевными поясами в несколько ярусов обходящих все части здания. С таким храмом связывается теперь представление о месте, в котором проходит безгрешная благочестивая жизнь, украшающая человека. Он и строится как особо украшенное жилище; сказочный теремок и его формы -крыльцо, два яруса окон с наличниками, обилие декора, «хоромное» чередование составных частей - взяты из реальной жилой каменной архитектуры и напоминают такие здания, как, например, палаты дьяка Аверкия Кириллова в Москве, построенные в середине XVII века.

Церковь в Путинках не была единственным зданием такого типа. Многочислен­ные всходы, переходы, крыльца и галереи, «хоромный" принцип композиции находим в церкви Троицы в Никитниках в Москве 1634-1653 годов, в церкви Вознесения в Великом Устюге 1648 года. В этих постройках широко используется лекальный кирпич, изразцы, резные детали, кованые решетки и подзоры; рельеф стены отличается 'сложно­стью и глубиной. В церкви Троицы в Никитниках центральный объем впервые увенчивается пятиглавием, поставленным на высокую пирамиду кокошников. Богатым убранством храм напоминает царские хоромы, точно повторяет детали декора Теремного дворца в Кремле.

Теремной дворец строится в 1635-1636 годах Баженом Огурцовым, Антипой Константиновым, Трефилом Шарутиным и Ларионом Ушаковым. Украшенный ажурной белокаменной резьбой, рядами наличников с гирьками, фестончатыми вырезами арок, разорванными фронтонами, изразцовыми поясами, терем представляет собой сказочное зрелище. В резьбе порталов, наличников и картушей среди переплетающихся трав и цветов располагаются изображения двуглавых геральдических орлов, крылатых коней, грифонов, пеликанов, охотников с луками. На всходах лестниц стоят фигуры позолочен­ных львов. (Рисунок 1)

        Рисунок 1.Теремной дворец в Московском Кремле. 1635-1636

Все эти мотивы - необходимая часть убранства европейских дворцов XVI- XVII веков. Но в отличие от них кремлевский терем не является общественным зданием. Это покои царя и его семьи, его жилище, состоящее из традиционных небольших палат и сеней. Красивый, ступенчато поднимающийся силуэт дворца, поставленного на высоком подклете, смотрится на фоне неба и увязывается с силуэтами основных вертикальных ориентиров Кремля - колокольней Ивана Великого и шатром Спасской башни, надстро­енной в 1624-1625 годах. Вместе с англичанином Христофором Галловеем башню строит Бажен Огурцов. В ее декоре также широко использовалась белокаменная резьба и даже были изваяния обнаженных человеческих фигур.

В духе характерных для абсолютизма представлений о процветающем, благоу­строенном царстве, которое уподобляется не «горнему Иерусалиму», как при Иване Грозном, а «райскому сад, насаждаемому на земле. Кремль уже в 1620-1630-е годы начинает превращаться из цитадели, символизирующей силу и необоримость власти, в обжитой, украшенный град. Его архитектура является одним из тех «больших нарядов», которыми одевается и окружается царь.

«Большим нарядом» царя Михаила Федоровича называется ансамбль ритуальных предметов - венец, скипетр, держава и саадачный прибор, колчан для стрел и налучье, - ­предназначавшихся для торжественных царских выходов и выездов. Над «нарядом» в 1627 -1628 годах трудились десять мастеров Оружейного приказа (ГОП). Все предметы сплошным ковром по золотому полю покрывают переплетающиеся побеги, образующие картуши вокруг каст с крупными рубинами, сапфирами и изумрудами. С ярким многоцветием драгоценных камней и жемчуга соперничает плотная стекли стая эмаль самых разнообразных оттенков, которая выделяет все рельефные детали. Эта техника становится особенно любимой в ювелирном искусстве XVII века. Эмалевые рельефы единорога, двуглавого орла и Георгия Победоносца украшают саадак, а на державе располагаются изображения библейских сцен, выполненные приглашенными иностранны­ми мастерами.

К «Большому наряду" примыкает парадный шлем царя, исполненный в 1621 го­ду мастером Никитой Давыдовым. На фоне его гладко отполированных граненых дол выделяется золотая пластина с покрытой эмалью фигурой архангела Михаила. Пелена орнамента покрывает предметы независимо от их назначения. Золотые и серебряные сосуды самых разнообразных форм и размеров - братины, чаши, ендовы, ковши, кубки, бывшие непременной принадлежностью царского обихода, охотничьи пищали, отделанные перламутром, слоновой костью и золотой насечкой, оклады евангелий и одежде, не воспринимаются как вещи, которыми можно пользоваться. Они прежде всего предметы пышной обстановки, украшения, получающие свой смысл лишь в ансамбле с другими предметами. Картинная завершенность зрелища является одним из важнейших принци­пов культуры ХVII века, определившим повышенную декоративность искусства.

УБРАНСТВА  ДВОРЦОВ

Если на сложение традиций придворного искусства первой половины ХVII века оказывают значительное влияние работы западноевропейских, особенно немецких масте­ров, привозимые в виде даров либо создаваемые непосредственно в Москве, то в искусстве посада - резьбе и росписи по дереву, набойке, изделиях кузнецов-эти влияния сочетаются с мотивами, традиционными для народного творчества. В украшенных насечкой железных вратах церкви Троицы в Никитниках рядом с диковинным единорогом можно увидеть хорошо знакомые фигуры коня, льва, кабана, а рядом с не менее популярными сирином и русалкой - павлина, птицу, клюющую виноград, журавля. Такие же изображения резались, например, на деревянных досках для печатания пряников. (Рисунок 2)

Рисунок 2. Роспись церкви Троицы в Никитниках в Москве. 1656

В росписях и иконах первой половины столетия продолжают развиваться традиции «годуновских» и «строгановских» писем, культивируемые придворными мастера­ми. Получают распространение многочастные и житийные иконы, в которых основной акцент поставлен на поучительный своими подробностями рассказ о жизни и страданиях праведников, на изображение мельчайших деталей, сообщающих каждой сцене замеча­тельную достоверность. Уходит аллегорическая иносказательность, символическая обоб­щенность. Мотивировка событий, последовательность, ритм их течения и обстановка сопоставимы с реальной действительностью. Икона и мыслится как изображение идеаль­ной жизни, очищенной от всего случайного, подчиненной законам нравственности. Понятие о святости ставится в прямую связь с поступками, добронравием, благочестием человека. Идеал такой беспорочной жизни находит отражение во всех произведениях живописи этого времени. Достаточно посмотреть на небольшие уютные и изукрашенные  «нутровые палаты» иконы «Рождества Богоматери» (МиАР), в которых течет размеренная, тихая, "богоугодная жизнь» Иоакима и Анны, или на то, как мягко и осторожно ступают,    как почтительно склоняются святые на иконах «Деисуса» церкви Ризположения в Кремле, написанных  Назарием Истоминым в 1627 году, как скромно потуплены их взоры и сдержанны жесты. Во всем проявляется вкус к интимному, камерному, обжитому. Художники любят изображать действие, происходящее в интерьере храма, палат, которые они плотно заполняют фигурами. Так же плотно заполняются и «пейзажные» фоны, отчего изображения утрачивают монументальность. Иконы «Деисуса» Назария Истомина напоминают створки драгоценного многочастного складня, в украшении которого серебро сочетается со вставками эмали, блистающей огненно-красными, зелеными, густыми темно-коричневыми цветами. А сцены жития Николая Чудотворца в росписи 1641 года церкви Николы Надеина в Ярославле, созданной большой артелью костромских, московских, ярославских мастеров во главе с любимом Агеевым, похожи на клейма икон.

В росписях, иконах и особенно в миниатюрах можно найти массу точно подмеченных деталей монастырского и посадского быта. В ярких текстовых миниатюрах рукописи «Жития Антония Сийского» 1648 года (ГИМ) изображены занятия в школе, деревянные кельи, церкви, звонницы, лошадь, запряженная в сани. В маленькой иконе «Соловецкая обитель» (ГТГ) художник помимо храмов и стен монастыря показал соляные варницы и другие хозяйственные постройки, стоящие на берегу моря, плывущий корабль.

НОВЫЕ ТЕНДЕНЦИИ В ИСКУССТВЕ К СЕРЕДИНЕ СТОЛЕТИЯ

Но к середине столетия в искусстве начинают проявляться и новые тенденции. Церковь, роль которой в период разрухи, вызванной польско-шведской интервенцией и последующим за тем периодом возрождения государства и экономики, была несколько ослаблена, вновь выходит вперед как мощная сила, определяющая строй духовной жизни страны. Патриарх Никон, проведший в 1653 году церковную реформу, в своих сочинени­ях, а также в строительной и художественной деятельности пытается утвердить мысль о том, что русская церковь не только в переносном, но и в буквальном смысле является воплощением царства небесного на земле. На этом основании он, как глава церкви, ставит свой сан даже выше царского и величает себя «великим государем».

Непосредственному жизненному опыту, нравственному чувству личности рефор­ма Никона противопоставила идеальную безличную систему нравственных норм. Эта унифицированная система государственного благочестия приравнивается к законодатель­ству, исполнение которого обязательно для каждого подданного. Рост могущества церкви, необходимость обоснования ее амбиций, новых установлений и ритуалов, борьба с противниками реформ и с усиливающимися влияниями католицизма и протестантизма­ все это требовало привлечения большого числа хорошо подготовленных богословов, риторов, переводчиков с латыни и греческого, художников и граверов. Потребность в большом числе зодчих, художников испытывает бурно развивающееся государство. В Москву из присоединившихся к Руси в середине XVII века Украины и Белоруссии приезжают выдающиеся писатели и поэты, среди них Симеон Полоцкий, приходят мастера самых разных специальностей, которые приносят мотивы и формы, характерные для искусства барокко. Эти мотивы проникают даже в такие традиционные для русской архитектуры постройки, как большие пятиглавые храмы, строительство которых с новой силой развертывается в период патриаршества Никона. Подчеркнуто выделенное пятиг­лавие, заимствованное от больших соборов XV - XVI веков, воспринимается не как копия с них, а как заново осмысляемый образ «священства», церкви вообще, которую Никон ставит выше «царствия». Видимо, не случайно он, став патриархом, запрещает строительство шатровых храмов, в его понимании связанных с символикой светской власти.

Страницы: 1, 2