Реферат: Познание природы от мифологии к философии и науке
Реферат: Познание природы от мифологии к философии и науке
СОДЕРЖАНИЕ
ВВЕДЕНИЕ
1. ПОЗНАНИЕ ПРИРОДЫ В АНТИЧНОСТИ И СРЕДНЕВЕКОВЬЕ
2. ЭПОХА НАУЧНОГО ЕСТЕСТВОЗНАНИЯ 7
3. МЕТАНАУЧНЫЙ УРОВЕНЬ ОПРЕДЕЛЕНИЯ ОБЪЕКТИВНОСТИ
4. ПОСТНЕКЛАССИЧЕСКИЕ КОНЦЕПЦИИ ПОЗНАНИЯ ПРИРОДЫ
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ
ПРИЛОЖЕНИЯ
Введение
Возникновение естествознания связано с постановкой проблемы естественности как предмета, так и самого процесса познания. Эта проблема возникает в момент рефлексивного осмысления мировоззренческих вопросов и решается по разному в разные исторические эпохи. Но всегда разрешение этого вопроса связано с активным формирующим отношением человека к реальности Естествознание - целенаправленное и систематическое сопряжение чувственно-данного сущего и мысленного его удержания как разумно организованного конструкта. Естествознание есть исторический процесс с расширения человекоразмерной области посредством самоопределения разума.
Обращение естествознания к сущему самому по себе, естественно пребывающему в своей самодостаточности, опирается в истории на разные очевидности.
То, что для античного грека разумеется “само собой”, для ученого Нового времени, зачастую, представляется абсурдным. Опыт, опытное наблюдение, является характерным способом обращения всякого естествоиспытателя к “природе”, но опыт, обращенный к “природам” в различных исторических определениях, оказывается то умным зрением, то ученым незнанием, то экспериментальным методом (ниже познакомимся с этими понятиями). Уже Аристотель высказывает положение, общее для всего естествознания: "Наука и искусство возникают у людей через опыт"(Метафизика). Но в ближайшем рассмотрении трактовка опыта у Аристотеля оказывается совершенно несовместимой с пониманием его, скажем, у Ф.Бэкона. Если Аристотель считает, что "суть бытия того или иного тела каждый раз дана в его форме", а последняя понимается как индивидуация и самоцельность, то Ф.Бэкон утверждает противоположное: «Величайшее невежество представляет собой исследование природы какой либо вещи в ней самой. Ибо та же самая природа, которая в одних вещах кажется скрытой и тайной, в других вещах очевидна и почти ощутима».
Важнейшая теоретическая и практическая значимость концепций научного познания природы и обусловила выбор темы настоящей работы и ее главную цель: изучить систему естествознания в мифологии, философии и науке.
Задачи работы:
1. Рассмотреть познание природы в античности и средневековье;
2. Охарактеризовать эпоху научного естествознания;
3. Исследовать метанаучный уровень определения объективности;
4. Привести постнеклассические концепции познания природы.
1. Познание природы в античности и средневековье
Античный этап связан, прежде всего, со зрелым моментом в самоопределении человека, когда многие свойства человеческой “натуры” (не столько природы, сколько души) уже отшлифованы. Здесь человек, главным образом, осваивает ту грань свободы, которая связана с преодолением его единичности, отдельности. Это проявляется во многих отношениях. Например, понятие справедливости от Гомера до Сократа (от “начала Античности, до расцвета) претерпевает смысловое смещение от Судьбы, предначертанной каждому (преследующей каждого) и делающей каждого одиноким странником в своей жизни, которому неоткуда ждать помощи, до личного долга и ответственности перед другим (пожалуй, самая выразительная фигура этой трагедии – Эдип).
Античный грек как бы постоянно обнажает свою отдельность и автономность, свою атомарность и атомарность всякого события. От политической жизни (полисы и принципы демократии), до космической гармонии (организм-космос и организмы-микрокосмы), - во всем он пытается проиграть идею атомарности, поставить ее перед собой, представить во всех подробностях отделив ее рампой и отличив от себя. Сократ принимает чашу с цикутой не потому, что считает необходимым подчиняться законам своего государства (он от этого уже свободен!) как источнику органической автономии (и его существования, вообще-то говоря) полиса, а чтобы продемонстрировать ученикам эту “необходимость”. Сократу нельзя отказать в логичности. Но более всего он последователен именно в смерти: очевидность и естественность определенного мироустройства требует демонстрации и представляющего усилия со стороны человека, уже переставшего совпадать с этой естественностью и, тем самым, упраздняющего ее в своем существовании (самая большая проблема для философии Сократа была проблемой долга). Уйти от единичности можно лишь поставив ее перед собой, отличив от себя.
Для Античности очевидность окружающего мира не совпадает с современным понятием природы, а соответствует античному самоопределению человека. Здесь вводится специфическое понятие природы фюсис. Буквальный перевод – «чтойность» - в смысле природы чего-либо (вещи, лица, движения). Все сущее для античности поделено на две категории: сущее по природе и сущее благодаря иному. Последняя категория сущего (называемая технэ) ущербна в своей несамостоятельности и, по большому счету, не существует, а постоянно разрушается. Сущее же по природе в процессе своего существования формируется согласно фюсис (таково различие между столом и деревом, первый вначале создается, а затем лишь существует разрушаясь, второе существует до тех пор, пока идут процессы его формирования). Фюсис есть внутренняя форма, к осуществлению которой стремится каждая вещь (форма здесь, скорее, не столько закон, сколько внутренний источник собственного движения вещи), фюсис есть источник самобытности и неповторимости вещи, который делает нечто именно этой вещью. Так, древнегреческая апория (парадокс) "Стрела" (стрела находится во всех точках своей траектории последовательно во времени – находится, но где же она летит?) указывает не на отсутствие движения вообще, а на отсутствие собственного движения к осуществлению фюсис, поскольку стрела - вещь, относящаяся к категории технэ.
Постижение фюсис в античной фисиологии требует специфического метода - умного зрения, в котором, по меткому выражению Аристотеля, должно происходить отпечатывание формы вещи в воске души. Это особый тип эпистемологии (теории знания) - эстесис. Наибольшей выраженности в вещи фюсис достигает в точке акмэ (термин эквивалентный понятию апогей) именно в этот момент вещь в наибольшей степени пригодна для постижения. Причем, постижение должно быть направлено на схватывание самобытности в целостной форме, т.е. быть ни чем иным как взором ума, стремящимся к чувственной синхронизации с вещью. Движение фюсис предмета должно быть с точностью воспроизведено в движении постигающей души: переживание, таким образом, есть основной инструмент опыта эстесис.
Естествознание на этапе средневековья носит негативный характер. Понятие природы в средневековье определено дважды - как Природа творящая (Бог) и природа сотворенная. Природа сотворенная, в своем несовершенстве, всегда неизмеримо ниже замысла Творца. Познание природы сотворенной никогда не может привести к истинному знанию, более того, такое познание запретно, ибо связано с величайшим грехом (гордыней) - чтобы познавать, нужно возгордиться, что "можешь", нужно возгордиться до смелости иметь сомнение. В таком предприятии, противном Богу, Божественная Истина не открывается. Напротив, роль инициирующего агента должна всегда принадлежать Богу. Фома Аквинский (классик средневековой теологии) говорит, что не разумом человеческим познаются вещи, а вещами измеряется ум людей. Для нисхождения благодати нужна вера, а не активное сомневающееся действование. Смысл веры как негативного эпистемологического акта состоит в принятии человеком особого онтологического статуса - быть тварью в сотворенном мире. Это предполагает запрет на любую попытку рефлексивного отношения к себе и требует особого состояния - смирения.
2. Эпоха научного естествознания
Конец средневековья связан с формированием новой концепции знания, основателем которой выступил Николай Кузанский. Апофатическая (отрицательная) теология Н.Кузанского (пер.пол.ХУ века), хотя и была создана в рамках отношений веры, явилась непосредственным предпосылочным и переходным звеном для возникновения естественного научного подхода
В своей концепции «ученого незнания» Н.Кузанский отталкивается от общехристианского положения о непостижимой мощи Бога, перед которым любые различия и неповторимость вещей меркнут. Все едино перед Богом - любая самобытность упраздняется и тонет в безмерной мощи. Потому всякая вещь может быть рассмотрена как частный, конечный случай реализации бесконечного замысла и закона Бога. Тем самым вводится однородность вещей, возможность их сравнивания и возможность, как считал Н.Кузанский, окольного познания Бога - через сопоставление вещей друг с другом («вычисляя» «функцию» Божественного Замысла по ее частичным воплощениям). Эта идея онтологической однородности мира стала первым исходным моментом формирования рациональности Нового времени и научного мировоззрения.
В трудах Ф.Бэкона, Р.Декарта, Г.Галилея идея онтологической однородности развивается до развернутой формулировки определения предмета науки как картины мира. Картина мира в данном случае вовсе не понимается как снятые и обобщенные результаты многих наук (так принято определять это понятие в общенаучных трудах по методологии, что является совершенно формальным ходом мысли, не имеющим содержательной подоплеки), напротив, картина мира здесь есть предпосылка научной рациональности, ее условие. В этом смысле - должна пониматься содержательно как необходимость и естественность мира вообще, сущего в качестве картины. В основе восприятия мира как картины лежит представление о движении как суперпозиции состояний покоя (легендарная в науке мгновенная скорость) и о различии как вариации однородности. Принципиальное тождество начал и концов (причин и следствий) вводит в рамках картины мира второй значимый момент: презумпцию гипотетического вывода в науке. В силу качественной тождественности причин и следствий, предмет изначально мыслится данным и потенциально развернутым в своих причинах: перед ученым располагается смысловая плоскость (в отличие от античности, когда фюсис либо зримо и чувственно явлен в акмэ, либо принципиально скрыт и невыводим в ситуациях и обстоятельствах "до предмета"), в которой переход от причины к следствию поддерживается очевидностью плавного, соразмеренного, а, следовательно, и предсказуемого вытекания последующего из предыдущего (когда очередной изобретатель рычага восклицает, мол, дайте мне точку опоры, и я подниму Землю, то ведь он не силой своей бахвалится, а только удивлен открытием, что любой самый большой результат всегда возможен, хотя, конечно, как следствие сложения определенного, соразмерного ему количества малых усилий).
В этом направлении понятие картины мира было развито Р.Декартом, который, тем самым, описывает структуру логики определения как логики выдвижения и формирования гипотезы. На основе этой логики развиваются такие методы и формы конструирования научной теории, как анализ и синтез (метод конструирования научной теории посредством вычленения структурных и функциональных элементов объекта с последующим воссозданием целостной картины объекта как стационарной системы), экстраполяция (специфически научный прием построения теории, когда разные объекты или временные формы одного объекта объясняются в терминах одной и той же идеальной модели), индукция и дедукция (формально-логический прием образования понятий посредством выведения общего заключения из частных посылок и частных выводов из общего утверждения), аксиоматизация (форма построения теории путем введения принципиально необосновываемых (само собой разумеющихся) предположений), математический и формально-логический вывод и т.д.
Формирование аксиоматики определения предмета в научной рациональности, само по себе, недостаточно и сопровождается развертыванием, кроме того, логики вывода (доказательства). Типичным представителем этого движения является Ф.Бэкон.
Как уже было сказано, наблюдение и опыт являются методами, общими для всего естествознания. Ф.Бэкон формулирует понятие естественнонаучного опыта: эксперимент является предметом интереса практически всех его основных трудов. Понятно, что логика определения (теоретический эквивалент предмета) и логика вывода (метод) в своих развернутых формах должны совпадать, - лишь тогда достигается осмысленность научного познавательного акта. Однако, понятие смысла науки не реконструируемо в терминах самой науки (теорема Геделя о запрете на самообоснование в рамках формализованных систем). Именно с этим противоречием связана существенная характеристика эксперимента в следующих взаимосвязанных определениях:
1. Экспериментальный метод основывается на методическом задании условий и ограничений, которое должно вести к принципиальной предсказуемости результата. Ученый должен максимально избавить объект экспериментального обращения от множественности, а, потому, неопределенности связей и отношений и добиться чистоты опыта, т.е. теоретической стерильности результата.
2. В эксперименте, как инструментальном воплощении метода, знание о предмете (логика определения) представлено как способ получения знания о предмете (логика вывода). История развития эксперимента, как раз, свидетельствует о том, что тенденция к отождествлению предмета и метода есть перманентная попытка научного осмысления науки: наука всегда считала основной проблемой собственного самоопределения задачу расчленения объекта своего интереса до элементарной причины и беспричинного состояния, то есть до математической точки, то есть до мысленной конструкции.
3. В пределе оптимальности эксперимент требует своего доведения до мысленного эксперимента, свободного от субъективности чувственного восприятия и случайности неучтенных реальных обстоятельств. И именно к этому неосознанно стремится современная наука, широко и с оптимизмом внедряя в эксперимент компьютерное моделирование. Компьютерная эйфория в науке, прежде всего, связана со стремлением заменить актуальную неопределенность смысла науки на потенциальную бесконечность возможностей научного метода. Такая эйфория возникала в науке каждый раз, когда делалось эпохальное открытие - каждый раз, когда введение новой аксиоматики в логике определения позволяло уйти от задания конечных вопросов и углубиться в конструирование невиданной (неочевидной) ранее объективности.
Попытка экспликации (проявления) смысла науки в науке, если не запрещена, то, во всяком случае, вызывает подозрение в антинаучности: можно бесконечно добиваться соответствия метода и онтологии (существования) предмета, но, как только это выполнено, статус объективной реальности оказывается тождественен статусу картины мира. То есть, либо мир как картина должен быть признан продуктом разумного конструирования и, тем самым, будет упразднен принцип научной объективности; либо субъект науки должен быть взят как объект онтологического (бытийного), а не гносеологического (познавательного) статуса, включен в объективную реальность как рядоположенный с любым объектом любой науки и, тем самым, инструментарий научного эксперимента (в том числе прибор, и аналитические способности исследователя) очертит не внешний объект, а собственные параметры. Не случайно именно с этой проблемой сталкивается ученый в периоды кризиса наук. В логике определения ученый выступает как гносеологический объект и лишь фиксирует независимую от него реальность, в логике вывода ученый формирует реальный объект онтологического порядка как инструментарий, средство, условие гносеологической позиции в эксперименте.
Разрешение противоречия возможно только при переходе на метауровень - на метанаучный уровень определения объективности.
Объективность - это способ противостояния объекта сознанию в различных типах рациональности, реализуемых специфически на каждом этапе развития естествознания. Таким образом, можно выделить в рамках естествознания три основных типа рациональности
1. Античная эпистемология увязывает объектность (всю совокупность объектов) и сознание в отношении тождества, возникающего в эстесисе, обращенном к объекту в момент акмэ.
