Дипломная работа: Готические романы Анны Рэдклиф в контексте английской литературы и эстетики XIX века
Комическое же являет собой эстетическую категорию, «подразумевающую отражение в искусстве явлений, содержащих несоответствие, несообразность или алогичное противоречие, и оценку их посредством смеха»[63]. Постоянным началом комического служит необоснованная претензия на содержание и реальное значение (например, мелочное мнит себя возвышенным). Основным свойством комического является смех, однако он весьма многообразен по своей эмоциональной окраске и причинам возникновения. Смеяться можно над самыми противоположными вещами с разной эмоциональной настроенностью (смех-издевка, смех отчаяния).
Смех может быть направлен не только на что-то (кого-то), но и на самих смеющихся, как это было, например, в средние века. Лихачев Д.С. утверждал, что функция смеха – «обнажать, обнаруживать правду, раздевать реальность от покровов этикета, церемониальности, искусственного неравенства, от всей сложности знаковой системы данного общества»[64]. О том, что существо смеха связано с раздвоением, упоминалось и Д.С.Лихачевым, и М.М.Бахтиным. Смех открывает в одном другое, не соответствующее (например, в высоком – низкое). Таким образом, кажется, будто «смех делит мир надвое, создает бесконечное количество двойников, создает смеховую «тень» действительности, раскалывает эту действительность»[65].
Комическое является достоянием сознания автора, порождением субъекта, но в конечном счете оно обусловлено общественными противоречиями и поступательным ходом истории.
Иногда комическое прикрывает серьезное, драматическое, даже трагическое, а порой открыто переплетается с ними. В романтической иронии или в сатире комическое включает элементы, далекие от непосредственного открытого смеха или насмешки – тогда употребляют еще понятие комизма (смешное в узком смысле) – «то, что заразительно смешно по форме, вызывает незамедлительно смех или улыбку непосредственно зримой или слышимой нелепостью»[66].
Вне сознания автора комическое бессознательно, следовательно, комический персонаж смешон постольку, поскольку он не сознает себя таковым. Комическое предполагает сосредоточенность на одной черте характера героя и упрощенность психологической мотивировки его поступков. Комическое может выражать радость и вечное обновление жизни, что связано с духом утверждения. Разновидностями и одновременно претворением комического как эстетической категории в искусстве являются такие его формы, как юмор, сатира, ирония и такие языковые приемы комического, как сарказм, гротеск, оксюморон и гипербола. В этом ряду нас интересует ирония, которая реализуется в основном в пародии.
Теория пародии в русском литературоведении была разработана Ю.Н.Тыняновым, Д.С.Лихачевым, Б.Томашевским, В.Шкловским, Эйхенбаумом, В.Виноградовым и другими.
Важным признаком пародии считается направленность, то есть особый упор на соотнесенность какого-либо произведения с другими. Литературная пародия существует только «в паре» со своим оригиналом. Весь эффект пародирования заключается «в мысленном, но отчетливо ощущаемом контрасте с пародируемым, в наличии «второго плана»[67]. Здесь Ю.Н.Тынянов выделяет явление переадресованной пародии, то есть такое литературное произведение, где пародируется какое-либо старое произведение или старый автор, на которого опирается какое-либо современное направление в литературе.
Остро стоит вопрос о том, что именно высмеивает и снижает пародия. В «Литературной энциклопедии» 1934 года (гл. ред. Луначарский А.В) утверждается, что пародия – это сатира именно на литературный стиль, «при помощи которой ведется нападение на классово враждебную идеологию»[68]. Более поздние издания литературных энциклопедий выдвигают точку зрения о том, что пародия, будучи юмористической или сатирической стилизацией, «снижает и высмеивает не только стилистику (стиль в узком смысле слова), но нередко и весь художественно-идеологический комплекс оригинала (стиль в широком значении) и даже миросозерцание автора в целом… Бывают пародии, передразнивающие сам жанр безотносительно к конкретному стилю…, его воплощающему»[69].
Также в вышеперечисленных изданиях полемичен вопрос о том, считать ли пародию стилизацией или отделять ее от этого смежного литературного явления. Ответ на него вытекает из решения первой проблемы: если считать пародию сатирой на литературный стиль (и только), то стилизация будет всего лишь сходным явлением; если принять вторую точку зрения, то пародия в большинстве случаев будет стилизацией.
Здесь уместно привести точку зрения Тынянова Ю.Н. на выдвинутый им вопрос о пародичности и пародийности. Различие этих двух явлений чисто функциональное: пародичность представляет собой применение пародических форм в непародийной функции, то есть использование какого-либо произведения как макет для нового (связь с явлением подражания, варьирования).
«Пародийные произведения обычно бывают направлены на явления современной литературы или на современное отношение к старым явлениям: по отношению к явлениям полузабытым мало возможна. Пародичность же явление самое широкое и неопределенное. Пародийность вовсе не непременно связана с комизмом пародичность – средство и признак комических жанров»[70].
Таким образом, выдвижением вышеуказанных терминов Тынянов подводит некоторую основу под решение спорных вопросов. В целом же он считал, что в комических пародиях суть дела вовсе не в комическом. Д.С.Лихачев допускал возможность рассматривать пародию как «эффективное средство интерпретации текста, обнажения художественных приемов и литературной полемики»[71].
Автор пародии, сохраняя форму оригинала, вкладывает в нее новое, контрастирующее с ней содержание, что по-новому освещает пародируемое произведение и дискредитирует его. Как считал Б.Томашевский «пародийность достигается несоответствием стиля и тематического материала речи…»[72]. Подобное впечатление традиционно вызывается двумя прямо противоположными способами: 1) бурлеском – когда о заведомо низком предмете повествуется преувеличенно высоким стилем; 2) травестированием – когда говорится о заведомо высоком предмете неуместно сниженным стилем.
Д.С.Лихачев считал, что пародироваться может лишь сложившаяся, твердо установленная, упорядоченная форма, обладающая собственными, только ей присущими признаками знаковой системы[73]. Следовательно, признаками пародируемого произведения будут не стилистические «ходы», а запомнившиеся «индивидуальные» формулы, которые собственно и пародируются. Тогда происходит искажение пародируемого текста.
Различают три основные разновидности жанра литературной пародии:
1) юмористическая или шуточная, в целом дружественная по отношению к оригиналу, несмотря на долю критицизма;
2) сатирическая, направленная против пародируемого объекта и исполненная критицизма ко всему его идейно-эстетическому комплексу;
3) то, что Тынянов назвал пародичностью или пародийное использование, направленное на внелитературные цели, лежащие вне пародируемого произведения.
Пародийный эффект может достигаться разнообразными комбинациями стилевых черт, а может быть создан с помощью различных литературных и языковых приемов. Активную роль в этом играет лексический уровень. Тынянов отмечал, что каждое употребление слова в ином окружении или контексте является частичной переменой значения. «Каждый отрыв какого-либо литературного факта от одной системы и введение его в другую является такой же частичной переменой значения»[74].
1) Уже древняя теория, широко привившаяся у теоретиков XVIII в. и первой половины XIX в., считала пародическим средством перемену одной буквы (звука) с целью получения каламбура;
2) различные способы словопроизводства;
3) речевые явления передразнивания (речевая пародия – явление малоизученное);
4) включение в известную систему поэтического языка, соотнесенную с определенными речевыми рядами, элементов другой системы, соотнесенной с другими рядами; в результате чего происходит разрушение системности;
5) гиперболический стиль и широкое использование гипербол, что рождает некую двусмысленность;
6) оксюморон (от греч. остроумно-глупое) – «стилистическая фигура, парадоксально звучащая антитеза, представленная в виде контрастных антонимичных слов (сущ. с прил. или глаг. с нареч.)»[75];
7) метатеза – «стилистическая фигура, где перемещаются части близлежащих слов, например, суффикс, или целое слово в одной фразе или в рядом стоящих фразах»[76];
8) рифма, которая «провоцирует сопоставление разных слов, оглупляет и обнажает слово»[77];
9) цитация – отрыв, выведение из системы, являющееся частичной переменой значения;
10) синтаксический и смысловой параллелизм фраз;
11) так называемые «говорящие» имена и фамилии героев, отмечающие наиболее характерные их черты, и пародийные псевдонимы авторов.
Таковы приемы создания пародического эффекта, но ими весь существующий ряд их не исчерпан, так как каждый автор привносит что-то свое.
Несколько слов следует сказать и о пародической личности, явление которой исследовал Ю.Н.Тынянов. Он отмечает, что пародия в истории литературы является процессом, «пародийное отношение к литературной системе вызывает целый ряд аморфных, неокристаллизировавшихся литературных явлений»[78]. Эти явления прикрепляются к какой-либо литературной личности, нанизываясь и циклизуясь вокруг нее. Число кристаллизованных пародий может быть вовсе не велико, но сама литературная личность становится пародической. При этом живая личность литератора либо слегка деформируется, либо искажается до полного несходства, либо может и вовсе отсутствовать.
Объект осмеяния обычно обобщен. Излюбленной системой пародистов являлись классицизм и романтизм и вообще произведения «высокого стиля». Встречаются пародии на литературные школы, жанры, нередки «синтетические пародии», где пародируются сразу различные авторы; объектом пародирования могут быть и внехудожественные стили (эпистолярный, лекции и т.д.).
В заключение теоретической части необходимо сказать о необыкновенной живучести и популярности пародии, которая иногда переходит даже в своеобразный фольклорный материал.
§ 3 Пародия Томаса Л. Пикока «Аббатство кошмаров» и готические романы Анны Рэдклиф
Пародия Томаса Л. Пикока «Аббатство кошмаров» - наиболее остроумное сатирическое произведение, воспроизводящее политическую и культурную жизнь эпохи с точки зрения радикала. Именно Т.Л.Пикок последовательно поддерживает так называемую «антиготическую» традицию и высмеивает штампы готических романов.
«Аббатство кошмаров» («Найтмерское аббатство») – это сатира на романтическую поэтику и пародия на готический антураж. Эти веяния были так называемым культурным идеалом эпохи. Пикок воссоздает в своем романе своеобразный коллаж бытующих в определенное время стереотипов мышления, суждений, свидетельствующих о доминирующей идеологии, к которой Т.Л.Пикок был не так уж непримирим. Он смеялся над идеалами творцов так называемых схоластических систем и одновременно ценил дерзость их идей, увлекаясь ими настолько, что интеллектуальные беседы стали основным сюжетным элементом в повествовании и вытеснили психологические обоснования поступков персонажей.
В данном исследовании мы будем иметь дело с пародией на группу произведений в рамках одного жанра готического романа. Томас Л. Пикок, сохраняя форму готического романа, вкладывает в нее контрастирующее содержание, вызывая новое освещение пародируемого жанра приемом травестирования. О романе «Аббатство кошмаров» как о травести можно говорить в том случае, если считать традиционные особенности готического романа достаточно обобщенным «высоким предметом», о котором Т. Л. Пикок повествует несколько сниженным стилем. Понятие стиля включает здесь не только стилистику, то есть стиль в узком смысле слова, но и художественно идеологический комплекс готического жанра, и даже миросозерцание авторов готических романов.
Роман Т.Л.Пикока в целом несет в себе иронию. Но так как ирония формирует отрицательное отношение к объекту, Пикок использует элементы «черного юмора», которые как бы «смягчают» подобную отрицательную оценку составляющих готического романа. Например, «мрачные» имена слуг в поместье, где происходит действие «Аббатства кошмаров» (дворецкий Ворон, камердинер Скелет, грумы Мотыга и Могила), несут в себе элементы «черного юмора», воссоздавая основные «мрачные» мотивы готической прозы. Таким образом, можно считать имена слуг «говорящими», что является одним из приемов создания пародийного эффекта.
Хотя «Аббатство кошмаров» претендует на серьезный внешний вид, но на так называемом «втором плане», на наш взгляд, очевиден смех, открывающий в «высоких» претензиях на исключительность предромантического и романтического мировидения достаточно «низкое» обыденное и порой даже никчемное содержание. Однако нельзя говорить о резком критицизме всего идейно-эстетического комплекса пародируемого явления: смех Пикока вызывает лишь частично отрицательное, но в целом снисходительное отношение к пародируемому «готическому антуражу». Сатиричность проявляется в отношении романтической поэтики: низведение романтической исключительности на уровень глупого позерства, возвышенной экзальтированности – к пошлейшему здравому смыслу, меланхолии и мизантропии на уровень обыденной никчемности. Следовательно, роман «Аббатство кошмаров» являет собой некий синтез юмористической и сатирической пародии.
Однако можно видеть близость пародии Пикока к комической стилизации, которая снижает и высмеивает только стилистику (стиль в узком смысле слова), а также в целом дружественное отношение к пародируемому жанру, не лишенное, однако, критицизма. Все вышеуказанные черты относятся ближе к юмористической (или шуточной) пародии.
Таким образом, «Аббатство кошмаров», на наш взгляд – это иронически построенная шуточная пародия на готический роман и его художественные приемы с сатирой на крайности романтического мировидения.
Пародируемая форма – готический роман – достаточно сложившаяся и упорядоченная система, которая имеет собственные индивидуальные признаки и формулы, описанные в главе 1, § 2, которые, собственно, и являются объектами пародирования (пространство, система образов, психологический фон, интрига и т.д.).
В целом роман «Аббатство кошмаров» Т.Л.Пикока представляет собой пародию на стиль (в узком смысле – на стилистику и в широком значении – на весь художественно-идеологический комплекс) готических романов и частично (в меньшей степени) на миросозерцание их авторов.
Роман написан в 1818 году в период окончательного оформления английского романтизма, подготовленного периодом предромантизма, поэтому Пикок иронизирует над элементами предромантизма и романтизма, не дифференцируя их в своем произведении.
Сатира Пикока соединяет две традиции: жанр физиологического очерка и платоновского диалога. Именно диалогическая форма позволила писателю столкнуть наиболее яркие и непримиримые точки зрения на философию, литературу, искусство, жизнь. Автор романа Томас Лав Пикок (1785 – 1866) был сатириком, эссеистом, поэтом и романистом, да к тому же, по свидетельству А.Горбунова, другом Перси Биши Шелли[79]. Именно под впечатлением от пестрого общества, собиравшегося у него в доме, где частым гостем был и писатель Уильям Годвин, и был написан роман «Аббатство кошмаров». Каждое имя в романе имеет конкретного прототипа: Сплин – Шелли, Стелла Гибель Мери Шелли Уолстонкрафт, мистер Траур – Байрон и другие. Эти «говорящие» имена с мрачным звучанием и понятием в основе своей производят специфическое впечатление и вместе с тем пародийный эффект. Можно думать, что главные объекты сатиры Пикока – П.Б.Шелли и его окружение, известные писатели и поэты того времени. Следовательно, в романе «Аббатство кошмаров» имеет место явление нескольких пародических личностей (по Ю.Н.Тынянову).
Автор придал роману готический колорит, внеся таинственность в описание поместья, где развиваются события, в том числе романтическая любовь главного героя Скютропа. Однако вся готическая обстановка у Пикока построена на отчетливо ощущаемом мысленном контрасте с подлинной атмосферой готических романов, в связи с чем возникает пародийный эффект, достигаемый рядом приемов его создания, которые мы рассмотрим более конкретно.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9
