Быстрый поиск

Сочинение: Ответы на билеты по языкознанию

Субкод, или подсистема также может члениться на разновидности и тем самым включать в свой состав субкоды (подсистемы) более низкого уровня и т.д. Например, русский литературный язык, сам являющийся субкодом по отношению к национальному языку, членится на две разновидности - кодифицированный язык и разговорный язык, каждая из которых обладает определенной самодостаточностью и различается по функциям: кодифицированный язык используется в книжно-письменных формах речи, а разговорный - в устных, обиходно-бытовых формах. В свою очередь кодифицированный литературный язык дифференцирован на стили, а стили реализуются в разнообразных речевых жанрах; некое подобие такой дифференциации есть и в разговорном языке.

Некоторые из этих разновидностей имеют своих носителей, т.е. совокупности говорящих, которые владеют только данной подсистемой национального языка (территориальным диалектом, просторечием). Другие разновидности служат не единственным, а дополнительным средством общения: например, студент пользуется студенческим жаргоном главным образом в "своей" среде, в общении с себе подобными, а в остальных ситуациях прибегает к средствам литературного языка. То же верно в отношении профессиональных жаргонов: программисты и операторы ЭВМ используют компьютерный жаргон в непринужденном общении на профессиональные темы, а выходя за пределы своей профессиональной среды, они употребляют слова и конструкции общелитературного языка.

Подобное владение разными подсистемами одного национального языка и использование их в зависимости от ситуации или сферы общения называется внутриязыковой диглоссией (от греч. 'дву-' и 'язык'; буквально - 'двуязычие').

Идиш (жаргон, разговорный еврейский) - язык, на котором говорили (и частично продолжают говорить) ашкеназские евреи. В отличие от древнееврейского языка - иврита, объединявшего евреев всех стран рассеяния, выполнявшего исключительную роль в самых важных сферах еврейской культуры, выражая эстетические, социальные и религиозные идеалы общества, идиш ограничивался обслуживание масс, удовлетворением нужд простонародья и женщин, как правило, не получавших традиционного еврейского образования. В начале ХХ в. в еврейском общественном движении разгорелся спор о языках, спор о том, какой язык должен стать языком возрождения еврейского народа. Сторонники идиш указывали на то, что жаргон является разговорным языком миллионов российского, австрийского, венгерского, румынского и американского еврейства - не менее трех четвертей всего еврейского населения на земном шаре; обладает обширной письменностью, начало которой восходит к 15-му веку; на жаргоне издается множество газет и журналов, имеется научно-популярная литература, есть театр и т.п. Сторонники иврита - гебраисты - исходили из того, что национальным является тот язык, на котором создана национальная культура, указывая при этом, что понятия разговорного и национального языка не везде и не всегда совпадают. Жаргон не обнимает даже сотой доли того, что называется еврейской культурой, и к величайшим ее ценностям, к тому, что составляет мировую славу еврейского духа, он не имеет никакого отношения. Иврит и поныне широко распространен среди тех же элементов еврейства, среди которых распространен и идиш. Жаргон не может считаться связующим звеном между евреями разных стран, так как он совершенно чужд еврейству Западной Европы, и особенно евреям Ближнего Востока, имеющих свой жаргон - эспаньольский. Кроме того, в Палестине, единственной стране, где началось создание чисто еврейской школы, национальным языком, языком школы и культуры стал именно иврит, и этот фактор, совпадающий с исторической традицией и с народным сознанием, должен сыграть решающую роль в споре о языке. (См.: Жаботинский В. Еврейство и его настроения //Русская мысль. М., 1911. Кн. 1. С. 110-112). Спор о языках нашел отражение и в политическом размежевании еврейского общественного движения. Бундовцы отстаивали разговорный еврейский язык - идиш, сионисты древнееврейский язык - иврит.

Явление это присуще не только русскому языку, оно едва ли не является общеязыковым Отметим, что арготическая лексика (направленная на узкий коллектив людей и носящая некоторый секретный характер), утратив свой профессиональный и секретный характер, служит средством эмоциональной экспрессии, образного, эвфемистического, иронического словоупотребления в сфере повседневного бытового общения. Теряя свою специфику, она приобретает более зыбкий и неопределенный характер, причем главенствующую роль играют в ней на этой новейшей стадии метафорические иносказания, как способ экспрессивного переосмысления стандартов национального языка». Эволюция от жаргона к сленгу происходит неравномерно. Заимствуются слова и выражения, усваиваются клочки жаргона. Жаргонные слова и словосочетания приносят о собой своеобразную «фразеологичность» излюбленные или просто обычные в системе жаргона соединения и сцепления слов. Словарный запас так называемого сленга постоянно обновляется. например, с возникновением некоторых новых явлений в жизни нашего общества возникли такие слова как: Стрелка встреча деловых партнеров для решения острых вопросов. Разборка встреча представителей криминального мира для решения острых вопросов вооруженным путем. Тусовка имеет несколько значений. 1. Интересное общество, компания (он принадлежит к нашей тусовке) . 2. Вечеринка, где собрались преимущественно знакомые люди (тусовка закончилась только утром). Менты слово, относящееся к просторечным, т.к. обладает негативной окраской. Название милиционеров, работников органов внутренних дел в целом. Прикольный хороший, отличный, незаурядный, запоминающийся, обладающий какими-то специфическими качествами. (прикольный фильм). Это слово характерно для молодежного сленга. Пример из «Известий» за 16.03.02: «Не удивительно, что на унормированную письменность молодежь реагирует прикольным сленгом». Стр.7 («Словарь как «молот ведьм» »). Эволюция от жаргона к сленгу и просторечию сложный и неоднородный процесс. В ряде случаев в жаргонированное просторечие и сленг приходят не просто нейтрализованные слова того или иного жаргона, а слова и группы слов, заимствованные из одного жаргона в другой - межжаргонные. Итак, можно говорить о двух путях вхождения жаргонизмов в общую речь: 1) постепенное усвоение жаргонизма разговорной речью, нейтрализация его во времени, при движении к литературной речи (ср. стиляга, Бродвей, а также темнить, голосовать и многие другие); 2) усвоение слов или выражении из интержаргона, при котором относительная нейтрализация происходит до их выхода в общую речь (экспрессия и маркированность былой принадлежности жаргону в этом случае сохраняется гораздо дольше). См. ниже историю таких слов, как фитиль, прокол, верняк и др. Понятие

Одной из главных проблем этнографии и политологии является, пожалуй, проблема определения содержания, вкладываемого в понятие "нация", выделения критериев этапов ее становления и присущих ей признаков. Постановка этого вопроса в качестве ключевого объясняется тем, что именно на основе его понимания возводятся дальнейшие политические и идеологические построения и формируется сущностное содержание как самой национальной проблемы, так и концепции решения национального вопроса и национально-государственного строительства, как составной его части, в том или ином государственном образовании.

Причины образования всех наций объясняются в общем естественным развитием. Однако при анализе этих причин они оказались более сложными. Наиболее важной из них является общность крови... следующей силой образования нации является образ жизни... третья большая сила образования наций - это язык... четвертая сила - это религия, пятая сила - нравы и обычаи".

В первобытную эпоху, как свидетельствует этнография, социальная идентичнос-n человека определялась преимущественно по языку, на котором он говорил, и тотему свидетельствовавшему о его происхождении из того или иного рода. На стадии разложения первобытного строя (эпоха "варварства") в комплексе маркеров социаль ной идентичности индивида постепенно начали набирать силу признаки его политической и религиозной принадлежности, т.е. добровольного членства в данном племени, подчинения его обычаям и нравам, а также ритуалам племенного религиозного культа. При этом "национально ориентированное" обучении и воспитание детей заключалось в усвоении ими языка племени, социальных и культовых обрядов и ритуалов, обычаев, нравов и этикета, мировоззренческих и ценностных установок, т.е. всего комплекса черт обыденной культуры, которые принято называть этнографическими.

На следующей стадии социокультурного развития, которую можно.назвать сословной или эпохой доиндустриальных городских цивилизаций (по более привычной для нас формационнои схеме этому периоду соответствуют рабовладение и феодализм), вопрос об этнических признаках человека не то чтобы не возникал вообще, но отличался некоторой "размытостью", быть может, в силу своей незначительной актуальности в системе социальных отношений того времени. В эту эпоху социальная идентификация личности строилась преимущественно на таких параметрах, как религиозная или конфессиональная принадлежность: состояние "во владении" (в подданстве, рабстве, на службе) у того или иного государства, государя, сеньора, хозяина; сословное или кастовое происхождение; цеховая принадлежность: наименование местности, откуда человек родом (или которая является его родовым владением); и наконец, личное имя и прозвище (или родовое имя у аристократов). Причем такие важнейшие маркирующие характеристики, как язык и социальные обычаи, в большинстве сослон-ных обществ были сравнительно малозначимы с точки зрения различения людей на "своих" и "чужих". Редкие исключения из этого правила (Китай, Греция), где совершенное владение человеком местным языком и этикетными нормами рассматривалось как признак "цивилизованности", полноценной включенности в местную социокультурную среду, только подчеркивали преобладающую индифферентность к этим вопросам в других сообществах. Исключительная значимость политико-конфессионального аспекта в социальной идентичности человека еще четче обозначилась со сложением универсальных мировых религий (буддизма, христианства, ислама), теоретически вообще "отменявших" какие-либо этнические различия среди своих адептов.

Роль образования в национальном воспитании в рассматриваемую эпоху представляется столь же "размытой", как и само национальное чувство людей того времени. Во всяком случае очень трудно представить себе монастырскую школу, средневековый университет, медресе или домашнее воспитание и обучение в крестьянской, ремесленной и даже в аристократической среде, где бы учили "быть патриотом, любить свою Родину, хранить и развивать родную культуру и национальный язык". Понятие "Родина" относилось к местности или населенному пункту, откуда человек родом, и не имело национально-государственного смысла. Патриотизм был проявлением верности персонально хозяину, сеньору, государю. Этноплеменная история народов пассивно сохранялась в фольклорных преданиях, исторических хрониках и описаниях путешественников, но, судя по всему, почти не использовалась в образовательных процессах как малоактуальная. Лингвистическое обучение было связано по преимуществу с культовыми языками, имеющими непосредственное отношение к религиозной эрудиции обучаемого. В целом наиболее актуальным содержанием образования были смыслы, образы, организационные формы и обряды религии, приверженность к которой человек наследовал от своей семьи; смыслы, этикетные формы и нормы поведения, соответствующие его сословному происхождению и. статусу; а также, разумеется, профессиональные знания, навыки и умения, связанные с его будущими социальной деятельностью и ролью. Именно религиозная и социально-поведенческая, ролевая адекватность человека среде его проживания и рассматривалась прежде всего как признак его вполне достаточной общей образованности.

Поскольку собственно этнические характеристики культуры порождаются главным образом стихийно формирующейся общностью языка и обычаев людей, то в эпоху, предшествовавшую становлению буржуазных наций, национальных государств и идеологий, эти параметры еще не обладали жесткой нормативностью в масштабах всего этноса, а существовали преимущественно в виде местных, цеховых, кастовых и прочих вариации некоторых общепринятых образцов, не отличались большой специфичностью в сравнении с этническими чертами культурно близких соседних народов, не были сопоставимы по своей социальной актуальности с политическими. религиозными и сословными регуляторами жизни общества и т.н. Может быть. поэтому черты как собственной, так и "чужой" этнической специфики и проблем ы межэтнических отношений (в отличие от межгосударственных и межконфессиональ-ных) в то время еще не могли быть в должной мере систематизированы и обобщены, а главное - отрефлексированы общественным сознанием настолько, чтобы стать предметом целенаправленного изучения в системе образования. Совокупность основных параметров и характеристик культурной компетентности человека и доиндустриальную эпоху сводилась главным образом к необходимой эрудированности и религиозно-обрядовых и сословно-этикетных составляющих образа жизни того или иного общества. В большинстве обществ этой эпохи органичное владение индивидом данными культурными образцами поведения автоматически придавало ему статус "своего" или по крайней мере "культурно-родственного" человека.